Это мой текст с одного коллективного блога, ему примерно два года.

Иногда встречается такое утверждение:

«есть объективная правда и субьективная»

Обычно так говорят об истине, а не правде, но мы пренебрежем разницей — будем считать, что это равнозначные слова для обозначения одного и того же: того, как дело обстоит на самом деле, в отрыве от интерпретаций или индивидуальных картин мира.

О чем вообще можно говорить, как об «объективной истине»? Я готов как-то поверить, что можно договориться относительно физических объектов — по физическому объекту, в конце концов, можно просто постучать костяшками пальцев и сказать: «это стол». Непальский деревенщина может поспорить, мы можем подобрать какое-то другое слово, но мы договоримся, что вот этим словом мы обозначим вот эту штуку, стол.

Можно попробовать договориться об общей для всех картине мира касательно объектов или явлений, которые не были созданы людьми — о физических свойствах горной породы или химическом составе какого-то природного газа.

В случае же любого более сложного предмета, по которому нельзя здесь и сейчас постучать пальцем, речь может идти только об интерпретациях. Даже в случае максимально педантичного научного подхода, с возможностью проводить контролируемые эксперименты и тыкать оппоненту «вот, видишь этот пик на графике? я был прав, а ты — нет», — эти все активности остаются лишь интерпретацией того, что существует в мире, через человеческое восприятие и кучу умозрительных конструктов.

Потому что в мире, лишенном человека как наблюдателя, нет никакой «горной породы» или «природного газа», а есть сами эти явления, которые мы этими словами называем. И необходимость их вообще как-то называть — это часть человеческого восприятия действительности, а значит — субъективна по умолчанию. Так мы устроены. Кто-то придумал, кто-то другой проверил, третий или сотый доказал, что вот научный метод лучше других методов позволяет предсказывать возникновение и поведение каких-то явлений. Объективен ли научный метод? Нет, но он лучше других методов защищен от сбоев, порожденных чьей-то интерпретацией.

Вещи же, о которых мы жарко спорим, вообще полностью являются порождением человеческого ума. Страны, национальности, законы, войны, причины, компании, коллективы, правила — это все умозрительные построения, придуманные людьми, чтобы как-то описывать и как-то обрабатывать миллиарды сложных штук, событий и явлений внутри своего вида и вокруг него.

Где среди этих построений штука, по которой можно постучать пальцем и договориться относительно нее — так, чтобы все согласились? Нету такой штуки. Есть восемь миллиардов интерпретаций, а общей для всех линейки нет.

Есть, само собой, устойчивые фреймворки и ментальные модели для интерпретации чего угодно (институты, правила, религии и т. п.), но они — тоже конструкты и любой из них может быть оспорен с чьей-то точки зрения, ни один из них не может считаться для всего человеческого вида безусловно верным. Даже для коллектива из 10 человек, собравшихся в одной комнате для решения какого-то общего вопроса, такой фреймворк собрать сложновато — обязательно будут разночтения.

Чего уж говорить о ситуации, в которую вовлечено несколько миллионов людей, миллиарды транзакций и триллионы движущихся частей. Кто чего фонариком внимания высветил из этой кучи-малы — тот про то и говорит. А кто фонариком не светил, тому всегда профессиональные посвященные расскажут, каждый свое.

Нельзя говорить об объективной истине, когда ты говоришь об умозрительных конструктах и причинных связях между ними. Объективность эта разбивается о разность точек зрения на каждый элемент этой схемы и на каждую связь между элементами.

Именно поэтому все не так однозначно и всей правды ты не узнаешь.